Харько
Легенда об имени
Пришли в тайгу люди с теодолитами и мерили землю, и сказали, как будет: здесь целлюлозно-бумажный комбинат, здесь город, выстроенный под линеечку.
На площади перед горкомом будет стоять вождь, сиять ослепительной бронзой в лучах рассветного солнца.
Вокруг разрастётся многоэтажье: дома и магазины, детские садики, школы, клуб… представляете? - в садиках малышня сосредоточенно тужится на горшках, в школах пионеры решают задачки и поют счастливые песни о Родине.
В клубе, само собой, - секция бокса и кружок авиамоделистов: подрастающее поколение лупит друг дружку по физии и с тщанием клеит пластмассовые бомбардировщики.
Пришли в тайгу люди и стало по сказанному.
Где кедры упирались кронами в небеса, - нет кедров.
Где зверь в чаще таился, – нет зверя.
Лишь пни да апокалипсис вырубок, исполосованных шрамами зарубцевавшихся колей трелёвочных тракторов, да плешь вождя, покрытая тусклой патиной.
Обшарпанные дома, меж домов унылый свистит ветер,
- пространство и сквозняки –
по лужам шлёпая сапогами, прошёл мужик в фуфайке,
дохнул запахом водки: выходной, выпил…
Так начинаются и этим кончают города, чьё прошлое исторически достоверно. В них можно родиться и умереть, но приезжему человеку делать в них, прямо скажем, нечего.
То ли дело города, чьё рождение окутано флером легенд: со всех концов ойкумены стремятся сюда люди,
- не историей, а историями определяется интерес -
и толпятся туристы, разинув рот,
вокруг клубятся туманы,
из туманов выплывает ладья, в ладье стоят погожие молодцы, три брата-богатыря: Кий, Щек и Хорив,
рядом - сестра их, красавица Лыбидь… нет, нормальному городу без легенды никак.
Взять Харьков:
Город Харьков стоит на реке Харьков, вся топонимика указывает на тюркские (вариант, половецкие) корни, ещё в XII веке персидский энциклопедист Наджиба Хамадани в своей книге «Диковинки творения» упоминал о существовании Харка, - нам-то что до этого?
У нас казак Харько выезжает в степь на могучем коне.
В руках он держит копьё, на боку его острая сабля.
В поисках подвига оглядывает казак горизонты.
Ага! вот так удача: татары из набега возвращаются…
Славно откусили кочевники от богатств черниговских – ведут за собой полон знатный.
Сама Злата Путятишна
- любимая дочка княжеская -
у лихих супостатов пленницей.
Гикнул Харько боевой клич и ринулся на врага: налетел, как коршун на сусликов, - конём топчет, копьём тычет, сабелькой острой головы бусурманские отсекает.
Бросилось наутёк ордынское воинство.
Миг! - и не осталось никого в степи.
Лишь пленники робко друг к другу жмутся, в счастье своё поверить не могут.
- Вы свободны, - кричит им Харько. - Идите с богом, вольные люди, ступайте на все четыре стороны.
Отвечает ему самый бойкий:
- Никуда мы отсюда не пойдём. Место здесь перспективное. Вон, на холме между речушками поставим губернский город, назовём его в твою честь Харьковом.
- Да-да, - поддакнули остальные. - Поставим и назовём.
Только дочка княжеская ни слова не молвила.
Но так глянула на казака, что вмиг он прозрел своё будущее...
Вздохнул обречённо Харько и полез на Университетскую горку мазанку лепить.
Хозяйкой вошла в эту хату Злата Путятишна, и стали они жить-поживать, добра наживать: она ему носки штопает, он ей польки да полонезы на бандуре залихватски наигрывает.
Отакої… нафантазував автор якихось нісенітниць, які до біса «польки» да «полонезы»?
Все, що нам достеменно відомо про Харитона (він же – козак Харько):
жив в тутешніх краях добрий чоловік,
- чи то бджоляр, чи то рибалка -
жив собі, жив, а потім потонув в одній із численних річок.